Кирилл Зубков
Просвещать и карать: Функции цензуры в Российской империи середины XIX века

Одно из самых опасных свойств цензуры — коллективное нежелание осмыслять те огромные последствия, которые ее действия несут для общества. В России XIX века именно это ведомство было одним из главных инструментов, с помощью которых государство воздействовало на литературную жизнь. Но верно ли расхожее представление о цензорах как о бездумных агентах репрессивной политики и о писателях как о поборниках чистой свободы слова? В книге Кирилла Зубкова отношения между литературой и цензурой в России того времени предстают сложной сетью взаимодействий, несводимой к однолинейному давлению цензоров на писателей. Автор исследует этот предмет на материале нескольких показательных случаев, связанных с деятельностью двух крупных писателей — Ивана Гончарова, который сам занимал должность цензора, и Александра Островского, который часто становился предметом внимания сотрудников этого ведомства. Кирилл Зубков — историк литературы, кандидат филологических наук, автор книги «Сценарии перемен», вышедшей в издательстве «НЛО».

История и теория литературы

Возрастные ограничения: 16+

Дата публикации оригинала: 2023

Год выхода издания: 2023

Издательство: Новое литературное обозрение

Серия: Научная библиотека

Бумажных страниц: 618

Уже прочитали? Что скажете?

👍👎

Книгу «Просвещать и карать: Функции цензуры в Российской империи середины XIX века», автор которой — Кирилл Зубков, вы можете почитать на сайте или в приложении для iOS или Android. Книги, аудиокниги и комиксы электронной библиотеки Яндекс Книг можно читать и слушать онлайн или скачивать на устройство, чтобы читать без интернета.

Кирилл Зубков
Просвещать и карать: Функции цензуры в Российской империи середины XIX века

Читать отрывок

О книге Цитаты28 Читают392 На полках В этой серии

История и теория литературы

Возрастные ограничения: 16+

Дата публикации оригинала: 2023

Год выхода издания: 2023

Издательство: Новое литературное обозрение

Серия: Научная библиотека

Бумажных страниц: 618

В этой серии

Александр БелоусовКультура. Литература. Фольклор

18+

Александр СтроевАвантюристы Просвещения

Екатерина ДмитриеваВторой том «Мертвых душ»: замыслы и домыслы

Дмитрий Харитонов, Александра Баженова-Сорокина, Александра Чабан, Составители Майя КучерскаяТворческое письмо в России: сюжеты, подходы, проблемы

Марина ДмитриеваАллотопии: Чужое и Другое в пространстве восточноевропейского города

Константин Богданов, Олег Лекманов, Илья Виницкий, Светлана АдоньеваСквозь слезы: русская эмоциональная культура

18+

Ольга Бухина, Андреа Лану, Келли ХеролдПрощание с коммунизмом. Детская и подростковая литература в современной России (1991–2017)

Вера Мильчина«С французской книжкою в руках…» Статьи об истории литературы и практике перевода

Михаил ЯмпольскийКнига рая: путь. Морфология непостижимого и недосягаемого

Ян ПламперИстория эмоций

Бен ХеллманСын Толстого: рассказ о жизни Льва Львовича Толстого

Александр ЖолковскийКак это сделано: темы, приемы, лабиринты сцеплений

18+

Ренате ЛахманнЛагерь и литература

Константин Поливанов«Доктор Живаго» как исторический роман

Константин БогдановСтихотворение Игоря Северянина «В парке плакала девочка…»: путеводитель

Алексей Хвостенко, Анри ВолохонскийАлексей Хвостенко и Анри Волохонский: тексты и контексты

18+

Екатерина Лямина, Наталья СамоверИван Крылов — Superstar: феномен русского баснописца

Яков КлоцТамиздат: контрабандная русская литература в эпоху холодной войны

Олег ЛекмановЛюбовная лирика Мандельштама: единство, эволюция, адресаты

18+

Уже прочитали? Что скажете?

👍👎

Цитаты28

Ксения К.цитирует1 год назад

Неудивительно, что в более позднюю эпоху цензура будет готова особенно жестко ограничивать возможности именно народных театров, внушавших ей особенный ужас469. Агональная публичная сфера становится для цензоров источником страха и предметом борьбы, надежд на успех в которой сами сотрудники цензурного ведомства, кажется, не испытывали. Связано это, в частности, с потенциалом критики властей — как ординарных бюрократов, так и самодержавной монархии, который был заметен в драматургии и о котором речь пойдет далее.

Ксения К.цитирует1 год назад

Постановка на сцене пьесы с таким небывалым на ней сюжетом, как распря двух противных общин, не может, как статья в книге, пройти незаметно в обществе, и повсеместные толки и суждения о ней достигнут до круга раскольников, которые, конечно, не останутся равнодушны к публичному и живому обличению своих убеждений и быта, так тесно связанного с их религиозными воззрениями (Дризен; Федяхина, т. 2, с. 106).

Если до эпохи реформ «страсти» зрителей пугали цензоров неконтролируемой стихийностью, то после реформ — потенциальной способностью окончательно расколоть хрупкое общественное единство

Ксения К.цитирует1 год назад

Начиная с середины 1850‐х годов цензоры все больше думали о зрителе, его позиции и о том, как он интерпретирует драматические произведения. Цензорские отзывы этого периода наполнены многочисленными рассуждениями об эстетической природе рассматриваемых пьес, вложенном в них автором смысле и проблематике. Понимание цензорами общественной роли произведения и его нравственности оказалось теперь напрямую зависимо от этих вопросов. Так, по поводу пьесы М. Н. Владыкина «Мечты и действительность» (1880) цензор Фридберг писал: «Вся эта комедия представляется бездарным произведением, в котором тщетно было бы искать хоть одну светлую и здравую мысль, одно честное побуждение, один порядочный поступок» (Дризен; Федяхина, т. 2, с. 434). «Непорядочность» пьесы оказалась прямо связана с ее эстетическим уровнем. Именно по этому поводу цензор сожалел, что цензура «не уполномочена произносить запретительного приговора по вопросам чисто литературным» (Дризен; Федяхина, т. 2, с. 152), и винил Театрально-литературный комитет (об этой организации см. в экскурсе 4) в том, что он «нередко преследует предпочтительно экономические цели, вместо того чтобы стремиться к установлению беспристрастной литературной оценки» (Дризен; Федяхина, т. 2, с. 152). Впрочем, вопреки Фридбергу, Совет отказался руководствоваться литературными вопросами и запретил постановку пьесы. Другой пример — пьеса А. С. Ушакова «Преступление и наказание», переносящая на сцену события романа Достоевского. В 1867 году член Совета министра Ф. М. Толстой, рассматривавший ее, доказывал возможность постановки тем, что общий смысл произведения оказывается нравственным, несмотря на аморальность теории главного героя:

Словами Раскольников не выражает своего раскаяния, но самый факт добровольного его сознания и душевные его терзания в течение драмы красноречивее всяких слов. Следовательно, можно сказать, что в настоящем ее виде драма имеет нравственную цель (Дризен; Федяхина, т. 2, с. 273).