Homo scriptor

Христос у Жадана — бог гонимых, бог «пятой колонны». Он «наш», но он с «ними», с другими, с врагами, он «пестует их детишек и веселит их жен». Он — против границ, питающих войну. Но он, конечно, и порождение войны, потому что для него все границы уже превращены в мнимости (страшные мнимости) — таков эффект войны, вошедшей в плоть времени.

выглядит как военная операция среднего масштаба: «волхвы» («мы») вооружены калашами и накурены анашой, а их дары новорожденному состоят из ножей, пистолетов и даже навахи «с рукоятью резной». Младенцу предстоит воплотить не божественное милосердие, а то, от чего «прет», — насилие и поэзию:
Твой малец будет знать все слова и все имена,

он вместит в себя и охватит собою все,

нашу злость и печаль, что гложут нас дотемна,

все, что нас заводит, братает нас и несет.
Ему будут послушны все твари земли и вод,

он в любови своей будет хранить всегда

каждый отвоеванный нами дот,

все мосты, долины, высоты и города.
(пер. М. Галиной)

Человека тяготит не только пространственное, но и временное заточение, у него развивается невроз уходящего времени, родственный клаустрофобии, страху замкнутого пространства. Заточенный в настоящем, я чувствую убывание себя, убивание себя временем. Я хочу жить на просторах времени, странствовать в прошлое и будущее, помнить других, ушедших, и оставаться в памяти тех, кто придет вслед за мной»